Понемногу о многом

Именно гордыня низвергает венец творения, образ и подобие Божие, бога по благодати до уровня сообразительной макаки.

Долго искал всем известную цитату. Не мог вспомнить откуда она.

Нашел: Псалтырь, псалом 95, стих 5.

Вращаем панораму курсором, нажав левую кнопку. Увеличение — колесико мышки.
 

Картинка — ссылка на сферическую панораму (9mb).

Вращаем панораму, нажав левую кнопку. Увеличение — колесико мышки.
 

Картинка — ссылка на сферическую панораму (8.7mb).

От либерального православия до либерастического один шаг.

__________________

Напомню, что либерастическое христианство уже существует среди протестантских церквей. Более того, либерастическое христианство агрессивно навязывается правительствами некоторых западных стран католичеству и даже православию.

Во-первых, он туп и не может объяснить своему творению на доступном уровне, что и как в его домостроении и что необходимо для спасения.

Или же ему нет дела до своего творения. А Крестное распятие не более чем развлечение. То есть он опять-таки туп.

А главное он лживый шизофреник, который говорит сегодня одно, а завтра другое, кому-то нашептывает прекрасные грезы и тут же его соседу рисует нечто совсем противоположное.
 

Ни к Православию, ни к Христианству этот бог никакого отношения не имеет.
 

С натяжкой в нем можно узнать языческих богов, имя которым легион, или какого-либо иного бога. Но думаю, что адепты любой религии отвернутся от него.
 

Это этакий супербог неизвестный ни одной религии, и ведомый только помраченному уму экуменистов.
 

Но при желании его легко узнать.
 

Лживый, тупой шизофреник – точное описание дьявола.

— Ну не молчите, расскажите что-нибудь еще, — обратился Сергей к отцам.

— Да ты давай делом занимайся, смотри внимательно, ни капли не пролей, а то возвращаться придется и все сначала, — заметил отец Николай.

— Да я…— начал было Сергей.

— Вот же ты неугомонный, — строго заметил отец Алексий, — Никак не можешь успокоиться. Угомониться тебе нужно.

— Что значит угомониться? — переспросил Сергей.

— А вот что. Когда я был маленьким, старец мой, Петр Иванович, сказал мне однажды: «Алексий, трудно тебе будет угомониться. Больно у тебя нрав веселый и подвижный. А не угомонишься, не достигнешь чистой молитвы, ни к чему будет тебе и монашество». Вот я и спросил его, как ты теперь меня: «Что значит угомониться?». Петр Иванович мне ответил: «Это очень просто. Сейчас вот лето, а ты, поди, ждешь осени, когда работы на полях будет меньше». «Верно». «Ну, а осень придет, будешь ждать зимы, первопутка, Святок, а они придут, будешь ждать весны, а там Пасху — светлого Христова Воскресения?» «Правда, Петр Иванович». «Вот ты сейчас послушник, а, поди, ждешь того времени, когда будешь рясофором?» «Да». «Ну, а там, поди, и мантии будешь ждать, а там иеромонашества. Вот это и значит, что ты не угомонился. А вот когда тебе будет все едино, весна или осень, лето или зима, Святки или Пасха, послушник ты или схимник, а будешь ты жить сегодняшним днем, ибо «довлеет дневи злоба его», не будешь помышлять и ждать, а всецело предашь себя воле Божией, вот ты и угомонишься». Много лет прошло, принял я мантию, а иеромонашества так и не получил и все ждал чего-то. Перевели на кошевара. Не хотел, а пришлось подчиниться. Ну, а уж как сюда перевели, то шел весело, а иные плакали. На все воля Божия. Если будешь принимать волю Божию благодушно и с любовью, а своего чудачества не ждать, вот ты и угомонишься. Только тебе еще далеко до этого, Сергей. Ты еще «своего ищешь». Только без угомонения не достичь чистой молитвы.

— А упражнения какие-нибудь есть? — не унимался Сергей.

Отец Николай поднял камень:

— Вот тебе упражнение.

И положил его в карман Сергею.

— Каждый день ругай его, потом хвали, можешь бить его. Да смотри внимательно, окажет ли он тебе какое-нибудь сопротивление. Держи его у себя рядом, да учись у него. Если не поможет, ходи каждый день на кладбище да ругай или хвали покойничков-то. И гляди внимательно, ответят они тебе или нет. Вот, и у них учиться можно. Будь мертвым для людей, живи, как будто тебя вообще нет. К отцу Алексию вот однажды Анка из села пришла по осени, муж ее за гулянку избил, раздел да из дома-то и выгнал. Она пришла и голая легла перед отцом Алексием. А тот поглядел на нее, да и дальше правило иноческое читает. Помолился, а потом и спрашивает:

— Ты христианка или язычница?

— Христианка.

— Что же, ты и блуд за грех не держишь?

— Да, знаю.

— Чего же ты здесь разлеглась?

— Есть хочется.

— Ну, так садись да ешь. Да прикройся хоть.

Одел ее в свой старый подрясник. Я прихожу: был в келье один монах, а теперь двое сидят, трапезуют. Так она к нему целый месяц ходила подъедаться, пока ейный мужик в чувствах не отошел и домой не пустил. Ты же знаешь, он парень суровый, чуть чего за канадский топор хватается. Вот у нас какой отец Алексий! И он подмигнул старику.
Отец Алексий довольно поморщился:

— Что я? Вот Петр Иванович достиг бесстрастия! Жизнь его была подобна жизни какой-нибудь птицы, парящей в воздухе, или рыбы или неземного существа, ибо все время своей жизни он провел без смущения и без забот. Не заботило его попечение о доме, не овладевало, кажется, его душой ни желание иметь поле, ни жажда удовольствий, ни приобретение жилищ, ни что-либо другое. Он всецело был свободен от телесных забот, питаясь надеждой на будущее и утвердившись оградой веры. Он, подобно пленнику, терпел холод, а под палящими лучами солнца, будучи наг, всегда находился на открытом воздухе. Он, как беглец, укрывался на пустынных скалах и передвигался по обширной и необитаемой песчаной стране, как бы по морю.

— Да, а потом что случилось? — строго заметил отец Николай и оба старика замолчали, теперь уже до конца дороги.
 

Из «На высотах духа» С.Большакова и «Отечника проповедника».